День тринадцатый

Племя «Золотой дракон»

Утро в племени начинается довольно мирно. Правда, Саруман пару раз пытался пробраться к соперникам, но у него это не слишком хорошо получилось. Сначала Арагорн довольно грубо отсек малейшие пути к отступлению своим внезапным пробуждением, а затем вылезший из палатки мужиков Парис просто-напросто не дал поспать девушкам. В итоге невыспавшиеся представительницы слабой половины человечества с мрачными физиономиями ждут момента, когда можно будет избавиться от надоедливого… старика! За Париса активно вступилась Лиара и всем не остается ничего другого, как молча ждать, пока и этот день закончится. К тому моменту, как из шалашей вылезают мужики, девушки уже успевают начать небольшую ссору.

АРВЕН: Лиара, делай с Парисом все, что тебе захочется, но к нам он пусть не приближается на расстояние десяти километров!

ЛИАРА (загораживая Париса собой): Он же еще ребенок! Дайте ему немного подрасти! Тогда он все начнет понимать!

ЭОВИН: Я его раньше убью! Зачем он опять пытался к нам в палатку залезть?! Только не говори, что это он по тебе соскучился!

ЛИАРА: Я же говорю, что он еще маленький и не понимает, что делает!

ФАРАМИР (из шалаша): Все он понимает. Вот только в нужник не просится.

ЛИАРА: Не оскорбляй Париса. Он такой беззащитный и невинный!

АХИЛЛ (вылезая из своего укрытия наружу): Да уж! Невинный! Ты еще скажи, что он никогда с девушками в постель не ложился!

ЛИАРА (упрямо): Это был не он, а его двойник!

АРАГОРН (осторожно выползая из своего шалаша): Ты что, над ними тогда свечку держала? Или факел? А то у Париса явные проблемы со вкусом в плане девушек. Хотя нет… Когда он приставал к Арвен, то вкус у него подозрительно быстро пришел в норму. Может, ты еще скажешь, что это не Парис приставал к моей жене?

ЛИАРА (неуверенно): Я тогда не знаю…

АРАГОРН: Тогда не говори того, чего не знаешь.

ЭОВИН: Может, прекратим ностальгировать? Наши соседи сегодня слишком уж сильно буянят. Неужели наш психоз прошедших дней был заразителен?

ФАРАМИР: Вот и верь после этого продюсерам и ведущим.

ЛУРЦ: А что у нас на завтрак будет?

ЭОВИН (мгновенно вспоминая о своей роли в племени): Так! Все дружно идут умываться и чистить зубы. А пока Парис и Лиара идут готовить завтрак. Парис, если ты что-нибудь нам испортишь, то тогда я тебе покажу, где орки зимуют.

ЛУРЦ: И где же они зимуют?

ЭОВИН: Явно не там, где предпочитаешь бывать ты! Всем моя команда понятна? Вопросы есть?

ГЕКТОР: Есть.

ЭОВИН: Тогда все дружно пошли умываться.

Племя нехотя идет умываться. При этом Лурц делает довольно выразительное движение в сторону факелов своего племени. На что Фарамир явно собирается поддержать друга, но получает довольно ощутимый толчок в спину от Гектора. Арагорн немедленно встает на защиту друга, но назревающую драку успешно прекращает появившийся на острове Уилл, на этот раз без сопровождения Джека. На его борту никого нет, и это внушает определенные подозрения для всех. Голлум вылезает из кустов, подозрительно обнюхивает гостя и уползает обратно в кусты, бормоча себе под нос очередной монолог в адрес идиотов, которые опять спрятали его прелесть неизвестно куда. Уилл достает из кармана очередной свиток пергамента и скромненько стоит в стороне, пока Лиара раздевает его глазами, явно собираясь перейти к активным действиям.

ЭОВИН (разворачивая пергамент): «Дорогие драконы. Мы очень рады, что вчерашний день прошел без скандалов и без попыток членовредительства. Очень надеемся, что новые джокеры на самом деле положительно влияют на вас. Однако в свете ближайшего конкурса у нас возникли некоторые проблемы. Каждый из вас должен подписать бумагу, по которой он не будет иметь претензий к организаторам, продюсерам, сценаристам, ведущим шоу и их помощникам в случае непредвиденных ситуаций после конкурса. Бумаги передадите Уиллу. Всего вам самого наилучшего. Эрджия и Ислай».

АРАГОРН: И что это значит?

ЭОВИН: Это значит, что мы будем виноваты в любом случае. Даже если у нас будут потери и несколько трупов в течение конкурса.

УИЛЛ: Трупов и потерь в течение конкурса не будет. Вы просто сами будете решать некоторые затруднения, если они вдруг появятся в течение последующих трех дней. Так что это не более чем простая формальность.

АРВЕН: А что же за затруднения такие?

ФАРАМИР: Лично мне это тоже интересно.

УИЛЛ: Затруднения, как правило, после подобного конкурса возникают редко. Его на себе уже опробовали организаторы, продюсеры и ведущие шоу. Сегодня пробуем я и Ангмарец. Очень рассчитываю на то, что и со мной ничего не случится. У моего коллеги просто луженый желудок. Так что он точно переживет это положение вещей.

ЭОВИН: Тогда я забираю племя на обсуждение вопроса.

УИЛЛ: У вас всего полчаса. Больше вам на размышление не дают.

Эовин уводит все племя поближе к палатке девушек. Сразу же из кустов появляется Голлум. А вот Арагорн уже второй раз одергивает Лиару на тему того, что она не должна приставать к Уиллу под предлогом поужинать после выхода из игры. Совещание идет настолько тихо, что ни одна из камер и ни один из микрофонов не могут не только ничего записать, но даже ничего не увидеть. Примерно минут через десять Эовин ведет свое племя к Уиллу.

УИЛЛ: Что решило племя?

ЭОВИН: Мы согласны. Так что давай сюда бумаги. Мы их подпишем.

УИЛЛ: И еще одно маленькое «но». Двое из вас будут в роли наблюдателей. Это делается для того, чтобы уравновесить ваши силы и силы ваших соперников.

ФАРАМИР: Я, конечно, все понимаю. И продюсеров я тоже понимаю. Но вот зачем нужно уравнивать силы? Мы же не в гонки играем!

УИЛЛ: Я только передаю то, что мне сказали. Все остальное – это уже ваши проблемы. Ну и проблемы организаторов. Я всего лишь почтальон.

АРАГОРН: Можно еще один вопрос выяснить?

УИЛЛ: Можно.

АРАГОРН: Конкурс связан с членовредительством или попытками прибить кого-нибудь из соперников? Или нам нужно придумывать что-нибудь другое.

УИЛЛ: Членовредительства не будет. Мы его уже и так насмотрелись у вас в племени. Да еще вчера была попытка прибить джокеров у ваших соседей. Конкурс будет несколько гастрономическим. Так что лучше желудки готовьте. Они вам еще пригодятся. А сейчас мне пора. (Надевает на голову свою пиратскую шляпу, собирает бумаги с подписями «золотых драконов» и негромко насвистывая песенку из книги «Остров сокровищ» с гордым видом удаляется с острова)

Племя смотрит на посланника продюсеров с легким недоумением. В тишине раздаются напряженные звуки борьбы и сосредоточенное сопение Лиары. Это Лурц все это время удерживал ее от попытки наброситься на беднягу Уилла и попытаться уволочь его в пещеру дневник.

ЛИАРА: Да пусти же ты меня, наконец! Лурц, я тебе не игрушка и не кукла, которую можно никуда не пускать! Он же уходит, а я так и не успела его поцеловать на прощание! Мне хочется с ним пообщаться!

ЛУРЦ: Тебе что, Париса мало?

ЛИАРА: Да мало! И, кстати, почему вы Леголаса выгнали с острова? Он же такой славный!

АРАГОРН: Он славный, но этому славному эльфу нужно сначала желудок в порядок привести и подлечить. Иначе он здесь заработал бы еще и гастрит. А мне это совершенно не нужно.

ЭОВИН: Да и потом, все мы рано или поздно выйдем из игры. Ведь в итоге останется только один. Вот он и будет героем.

ГЕКТОР (живо и с надеждой): Трои?

ЭОВИН: Трои, Средиземья или Греции – это будет уже неважно. Просто у нас будет новый идеал, к которому будут стремиться все.

АРВЕН: А что это за конкурс такой, в котором нам могут понадобиться наши желудки? Неужели мы будем соревноваться в том, кто больше съест.

ФАРАМИР: Тогда «сильмариллы» уже победили. Там один только Боромир может сожрать годовой запас продовольствия во всем Средиземье.

ЭОВИН: А Эомер с легкостью ему поможет. Он так же легко может подчистую обобрать все кладовые Греции.

АРАГОРН: А у нас из раритетных личностей только Лурц и Голлум. Но последний питается исключительно рыбой и только в сыром виде. Так что нам тут козырнуть нечем.

ЛУРЦ: Может, будем завтракать? А то у меня уже желудок к позвоночнику прилип.

ЭОВИН: Ну вот. А ты говорил, что Лурц у нас прямо нарасхват. Это его желудок будет нарасхват. Особенно после того, как мы выиграем конкурс.

АРАГОРН: А если опять продуем? Да еще так же позорно.

ЛИАРА: Ну тогда я вам точно не дам проиграть. Мне не хочется терять Париса так рано. Мне ведь еще шоу смотреть.

АРВЕН: А я уже решила, что в случае чего, буду голосовать против нашего троянского умника на следующем Совете.

ЛУРЦ И ФАРАМИР (хором): Ну так давайте быстрее завтракать. А то у нас точно желудки будут не готовы к конкурсу. Это Арагорн может не есть пару дней. А мы не умеем.

АРАГОРН (обижено): И не пару дней, а всего день. Теперь я понял, почему меня Элронд так пытался спровадить сюда. Ему явно было не выгодно то, что я тут ошиваюсь, да еще и с его дочкой. Да еще и по принципу диеты.

ПАРИС (с надеждой в голосе): А мне тогда можно будет жениться на Арвен? Ну, если вы разведетесь с ней и ее папа будет искать ей другого жениха?

АРАГОРН: Даже и не надейся, что я разведусь с Арвен. Тебе она не достанется.

ПАРИС: Даже если я попрошу у ее папы разрешения?

АРВЕН: Тогда мой папа решит, что уж лучше наследник Исильдура, чем троянский царевич без мозгов.

Завтрак проходит в относительной тишине. Только Лурц и Арагорн пытаются решить, что же будет за конкурс такой. Все остальные пребывают в блаженном неведении. В конечном итоге Лурцу удалось привлечь на свою сторону еще и Гектора с Ахиллом, а у Арагорна появилась серьезная поддержка в лице Фарамира и Сарумана. Эовин, Арвен и Лиара остаются в тени, а Парис пытается пристать к Голлуму, который уже давно потерял интерес к троянскому царевичу. После завтрака троянские братишки принимаются за мытье посуды. Все это сопровождается громкими криками Лиары на тему того, что не стоит эксплуатировать детский труд и вообще Парису стоит отдохнуть. Но Эовин не собирается уступать одному из джокеров и в итоге Лиара присоединяется к дежурным по кухне. Лурц собирается еще больше тренировать свой желудок. Ахилл идет заниматься метанием кинжала, который он умудрился протащить на остров по движущемуся силуэту, то есть по Голлуму, который убегает в лес с криками и воплями в адрес того идиота, который сначала спрятал его прелесть неизвестно куда, а потом еще натравил на него манька-убийщу. Саруман предпочитает сесть в тени и просто почитать книгу, которую захватил с собой на время пребывания в племени. Фарамир идет загорать в тенечек своего факела, который, как оказалось позже, был не его, а принадлежал Голлуму. Эовин и Арвен уходят на дальний пляж, чтобы лишний раз не привлекать к себе мужское внимание. А Арагорн уже завладевает гитарой и снова собирается попробовать себя на музыкальном поприще.

АРАГОРН (очень проникновенно и с чувством): Две подруги рука об руку,
Одна без другой никогда не бывает.
Два совершенно разных облика -
Одна играется с другой играют
Одна за решеткой времени спрятана,
Другая вне этой решетки - свобода.
И только одним жизнь и смерть связаны -
Обе они женского рода.
Жизнь умиляет своею глупостью,
Цель неясна, средства туманны.
То и дело встречаешься с ее скупостью,
Прося хоть долю той небесной манны.
У смерти для тебя нет предложений,
Она молча делает свое дело,
Забирая душу твою для будущих воскрешений
На три дня родным оставляя тело.
Наверное, жизнь свою надо в кого-нибудь вкладывать,
Хотя для чего все равно не понятно,
Нооо может быть тогда она станет радовать,
В отдельные моменты, становясь приятной.
Вот тогда можно со смертью спорить,
Отбрасывая себя в конец очереди,
Не к ней готовиться, а ее для себя готовить,
Относясь к ней как отец к дочери.
Еще не известно, что как происходит -
Может быть, смерть жизнью кончается.
Но ведь каждый сюда за чем-то приходит,
Для чего-то он здесь появляется.
Жизнь и смерть что-то от меня прячут,
Хотят сделать из меня урода.
Это просто слова, которые вообще ничего не значат,
Кроме того, что они женского рода.

САРУМАН: Очень оптимистично. Теперь я начинаю понимать, почему ты так долго не решался забрать у меня палантир.

АРАГОРН (меланхолично): Я просто выжидал удобного для себя момента. И дождался.

САРУМАН: Ты Гэндальфа дожидался, а не удобного момента.

ФАРАМИР: Гэндальф и посох у нас уже две неразделимые вещи. Один без другого мне что-то слабо представляется.

САРУМАН: А ты сам чего там бормочешь себе под нос?

ФАРАМИР: Я даже не собираюсь с тобой связываться. Мне это не слишком-то и надо. Даже руки пачкать о тебя не хочется.

АРАГОРН: Лучше не задирай Сарумана. А то тебе точно будет плохо. И получится как в том анекдоте про девятерых червяков.

ГЕКТОР (с кухни): А что это за анекдот такой.

АРАГОРН: Вот вернут нам Ангмарца и Ван Хельсинга, вот тогда и спроси у этого крылатого телохранителя. Кстати, что-то про нас продюсеры забыли. Мне даже не верится, что мы уже второй день довольствуемся только их письмами.

ПАРИС: А мне-то какая радость. Надеюсь, что они не появятся и на конкурс.

ЛИАРА: Зная Эрджию, могу со всей справедливостью сказать, что она точно придет к нам на конкурс. А все только для того, чтобы проследить за тем, чтобы мы не жульничали.

АРАГОРН: И проследит, чтобы все попало в наши желудки. Иначе мы можем провалиться.

ЭОВИН: Я эту гадость есть не буду. Если они жаждут двоих, кто откажется от конкурса, то первой буду я.

АРВЕН (возвращаясь с пляжа): И я тоже отказываюсь. Мне не слишком хочется глотать всякую гадость. Голову даю на отсечение, что это будут либо жуки, либо какие-нибудь червяки.

ЛИАРА (немного заискивающе): Эовин, миленькая, давай мы с тобой поменяемся? Ты сможешь сделать то, чего уже не делала со времени войны за Кольцо.

ЭОВИН (грозно): И что же я не делала?

ЛИАРА (испугано): Не совершала подвиги. Даже то, что ты набила физиономию Джеймсу Поттеру на тему того, что он тебе приставал, не идет в общий счет. Тогда это была вынужденная самооборона.

АРВЕН: Это был подвиг. Обычно Эовин и пальцем не тронет того, кто попытается посягнуть на ее честь. Вместо нее это делает Фарамир. А тебе что, не хочется в конкурсе участвовать?

ЛИАРА: Не хочу. Особенно если учесть, что там будут проблемы с желудком. А кто-то из нас должен сохранить сознание на тот случай, если вдруг мы проиграем.

АРАГОРН: Святые слова. Но у меня к вам предложение. Может, до обеда не будем никого доставать? А то мне уже надоело то, что на островах вечные скандалы идут. Позавчера мы скандалили, сегодня какие-то проблемы у наших соседей. Так что я просто хочу тишины. Хотя бы до того момента, когда мы вернемся с конкурса или с тотемом, или без него.

После таких слов у всех пропало желание делать что-либо. Гектор, Парис и Лиара, закончив возню с посудой, разбредаются по разным концам лагеря, чтобы не портить тишины, которая уже второй день держится на острове. Арагорн продолжает свое общение с гитарой, только на этот раз гораздо тише и в своем шалаше. Фарамир перебирается под пальму, чтобы не обгореть окончательно. Лиара, Арвен и Эовин озабочены тем, чтобы получить более или менее приличный загар. Саруман даже не планирует покидать свой наблюдательный пост под пальмой, на которой удобно устроился Голлум с очередной рыбиной в зубах. Парис удобно устраивается в шалаше, в котором провел как минимум дня три и теперь занимается разглядыванием рисунков Лурца. Лурц даже не собирается возвращаться в лагерь и, по всей видимости, нашел для себя более или менее приличное занятие на все случаи жизни. Он просто закапывает все ямы, которые успел выкопать за эти тринадцать дней. Голлум цивилизовано закусывает рыбой и абсолютно не собирается принимать участие в проблемах племени. Так что в племени пока царит благодатная тишина. Никто никого не задирает, никто никому ничего не говорит. Откуда-то возвращается Гектор и ныряет в свой шалаш, а потом вешает на него табличку «Ушел в себя, вернусь не скоро». За час до обеда девушки нехотя плетутся на кухню, но даже в момент гастрономического кризиса воображения не слышно никаких звуков. Даже зов на обед проходит в форме свалившегося на песок без звука Голлума, который очень резво бежит на кухню, давая остальным понять, что если они не поспешат, то уже ничего не получат. Тишина на острове царит идеальная. Такая, что слышно, как на соседнем острове идут какие-то крутые разборки с участием не только рук, но и палок. Это выводит из транса Сарумана, с интересом прислушивающегося к разгорающейся ссоре.

САРУМАН: Это у них уже второй день. Неужели им еще не надоело? Иначе я могу одолжить им свой посох.

ЭОВИН: Драки сначала у нас были. А вот теперь смирное племя «Сильмарилл» решило взять с нас пример и тоже подраться.

АРАГОРН: А палки у них тогда откуда? Только не говорите мне, что они по пальме срубили для этого действа.

ГОЛЛУМ: Мы не хотим, чтобы добренький Саруман отдавал скверным «сильмариллам» свой посох. Мы знаем, что у них уже есть один посох, моя прелесть. Мы сами видели, как добренькие продюсеры подарили скверному Одиссею очень красивый посох, прелесть моя родная. Им не нужно было рубить пальмы или красть посохи, моя прелесть.

АРАГОРН: Голлум, а ты почему постоянно молчишь? Или тебе надоело жить на этом острове?

ГОЛЛУМ (прячась за спину Эовин): Нам не надоело жить на этом острове. Мы просто хотим кушать.

ФАРАМИР (флегматично): А с нами кушать нельзя? Или то, что мы едим, не предназначено для нежного желудка нашего дражайшего Смеагола?

ЭОВИН: Не стоит так обижать бедного Голлума. Он и так настрадался во время Войны за Кольцо.

ЛИАРА: Кстати, помнится мне, ваш предпоследний мордобой закончился именно благодаря Голлуму. Или я что-то путаю?

АРАГОРН: Это когда джокеры сразу нарвались на неприятности? Или когда Джеймс Поттер попытался приставать к Эовин?

ЛИАРА: Когда они сразу нарвались на неприятности. Мне тогда так понравилось, что Парис проявил себя с наилучшей стороны!

ПАРИС (из шалаша, куда он забрался подальше от возможного скандала): Я тогда только попытался защитить девушек от двух идиотов, которые готовы были разнести на куски остров. Нам ведь еще здесь жить! А тогда еще мне была важна честь Эовин.

ФАРАМИР (настороженно): С чего это тебе была важна честь моей жены? О чести Арвен ты, помнится мне, не слишком уж заботился.

ПАРИС: Ну ты же мне точно голову бы снес тогда. А мне еще жить хочется. Я слишком молод, чтобы умирать.

АХИЛЛ (флегматично): А когда ты с Менелаем дрался, то предпочел вцепиться в ногу Гектора только для того, чтобы брат тебя защитил. Ты же трус!

ЛИАРА (начиная злиться): Он не трус. Он просто человек интеллектуального труда. А вам просто завидно. Вы же не можете привлекать к себе девушек так, как это делает мой любимый Парисик.

ПАРИС (испугано): Лиара, ты ничего не путаешь? У меня уже есть девушка. Правда, она уже выбыла из соревнования, но все равно я ее люблю.

ГОЛЛУМ: А почему про меня забыли, прелесть моя родная? Почему никто не замечает бедненького Смеагола? Почему никто не любит бедненького Смеагола? Что он сделал мерским людишкам, а, моя прелесть?

АРВЕН: Голлум, пойдем, мы немного поиграем в карты.

ЭОВИН: Или почитаем книги Лурца. Думаю, что он против не будет.

ЛУРЦ (появляясь из леса): Конечно буду. Это чтобы какая-то роханка трогала то, что мне подарили?! Да я же этого не переживу!

САРУМАН (грозно): Дай ей книги. А то потом с ее братом мне дело иметь не охота.

ЛИАРА: А с вами можно?

АРВЕН: Можно. Голлум, хочешь на руках у Лиары сидеть?

ГОЛЛУМ: А как же, моя прелесть. Добренькая Лиара ни разу не обидела славненького Смеагола. Смеагол будет рад с ней дружить.

При виде того, что Лиара, Арвен и Эовин забирают Голлума почитать последнему книги, мужики немного приободряются и достают чисто мужские развлечения. Арагорн, Гектор, Фарамир и Ахилл садятся играть в покер. Саруман выуживает откуда-то пару бутылок отличного вина и садится распивать его с Лурцем. Парис предпочитает тренировку с луком и отходит подальше от лагеря, в котором будет лишь мешать соплеменникам. Только все приступают к развлечению собственных персон, как на острове снова появляется Уилл. У него в руках очередной свиток пергамента. Лиара, на руках у которой сидит Голлум и внимательно слушает чтение Арвен, пожирает прибывшего на остров таким взглядом, которым можно убивать. Эовин встревожено встает с песка и подходит к Уиллу. Саруман при виде помощника ведущего сразу же прячет за пазуху бутылку вина. Но Уилл не замечает этого движения и сразу же протягивает свиток Эовин, после чего отходит в сторону и садится на камень, насвистывая себе под нос очередную песенку. Эовин жестом призывает все племя подойти к ней и в кругу читает послание.

ЭОВИН: «Уважаемые «драконы». Сегодня один из вас перейдет в племя соперников и будет жить там либо до объединения племен, либо до того, как его выселят с острова ставшим уже привычным голосованием. Поскольку концентрация средиземцев в вашем племени превышает все разумные пределы, то мы решили немного разбавить вас очередным греком. Так что выбирайте кандидата, которого Уилл заберет от вас. После чего на его место придет человек из племени ваших соперников. Лидеры там не настолько сильные, как у вас».

АРАГОРН: Мило. И кто туда пойдет?

ФАРАМИР: Я точно туда не пойду!

ГЕКТОР: И я!

ЭОВИН: А тебя туда не звали. Им нужен средиземец. Вот и все. Так что Ахилл, Гектор и Парис могут молчать, сколько им влезет.

САРУМАН: Может, мне туда пойти?

АРАГОРН: Не думаю, что твой юмор оценят. Им нужен член племени, а не джокер.

ГОЛЛУМ: Мы туда не пойдем, моя прелесть. Там мерсссссссская Галадриэль. И мерссссссссский Приам.

ГЕКТОР: Не обижай моего папу!

ФАРАМИР: А кто-то в довольно приватной беседе сказал мне, что мой папа дурак! Или ты уже забыл это?

ГЕКТОР: Я ничего такого не говорил.

АРАГОРН: Говорил. Вот только не ври мне. Я этого не слишком люблю. И еще. Туда пойду я. Мне есть на кого тут Арвен оставить. Да и потом, мне нужно поговорить с Боромиром, а другого шанса я не вижу.

АРВЕН: Может не надо?

АРАГОРН: Дорогая, думаю, что Парис тебя не тронет. На ближайшие три дня у тебя тут защита. А потом приедут новые джокеры и наведут тут порядок. Так что мне тут делать нечего.

ЭОВИН: А мне тебя терять не хочется.

АРАГОРН: Самому не хочется уходить отсюда. Но что поделать.

УИЛЛ (подходя к компании): Ну что вы решили?

ЭОВИН: Мы решили, что в племя «Сильмарилл» отправится король Арагорн.

УИЛЛ: Отлично. Тогда у Арагорна есть полчаса, чтобы собрать свои вещи. Я буду ждать его в лодке.

Разворачивается и уходит к стоящей неподалеку лодке. Все идут помогать Арагорну в сборах. В итоге по прошествии получаса Арагорн становится обладателем дубинки, которою Саруман приспособил себе под посох, пары бутылок вина, подаренных им же, нескольких поцелуев, которыми его забросали девушки и довольно ощутимого свертка от Лурца, на котором было написано, что это дело можно вскрыть тогда, когда Арагорн приедет на другой остров. В результате сборы занимают около часа, по прошествии которого Уилл забирает Арагорна и они удаляются с острова.

Племя «Сильмарилл»

Утро у «сильмариллов» начинается гораздо более бурно, чем у их соперников. Роханке сегодня ночью явно не спалось и она решила, что экскурсия по острову будет лучшим выходом из положения. А чтобы на этой экскурсии не скучать, нужно обязательно прихватить с собой кого-нибудь из племени. Причем неудачный жребий пал на беднягу Эомера, которому пришлось не спать полночи, выслушивая воспоминания Одиссея. Так что к тому моменту, когда на свет божий являются вождь и его заместитель, страсти на острове накаляются до предела. Дело в том, что Брисеида умудрилась потерять практически весь запас риса на ближайшие дни. В итоге Галадриэль защищает девушку грудью, в то время как Менелай, Приам и Волан-де-Морт начинают беситься на тему того, что завтрака сегодня может не быть. В разгар скандала, когда Боромир и Одиссей даже не могут понять, что от них жаждет практически все племя, включая джокеров, появляются Эомер и висящая у него на руке Роханка. После чего скандал переходит в новую фазу.

БОРОМИР: Кто-нибудь видел, как пропал этот чертов пакет риса? Ну не мог же он просто так испариться в небытие?

ЭОМЕР (пытаясь оторвать от себя свою поклонницу): Я ничего не видел. Потому что меня подняли с утра пораньше и даже не дали сходить в туалет.

БОРОМИР: И что же должно было случиться, чтобы ты не попал по своей нужде в туалет?

ЭОМЕР: Нужна одна довольно назойливая девушка, которой в голову пришло прогуляться по острову с экскурсоводом. И почему-то этим экскурсоводом должен быть я! Так уже нельзя жить!

ОДИССЕЙ (с усмешкой): А что тебя в этом смущает? Неужели не нравится женское общество?

ЭОМЕР (медленно закипая): Мне нравится общество красивых женщин и девушек. Но только вот такая настойчивость мне не нравится. Кстати, а зачем ты мне не давал спать всю ночь, рассказывая истории из своей жизни?

ОДИССЕЙ (с невинным видом): Мне просто было нужно общение.

ГАЛАДРИЭЛЬ: И все-таки вернемся к нашим баранам. Роханка, ты точно не видела, кто взял у нас рис?

РОХАНКА (пожирая взглядом Эомера): Я ничего не видела. Кстати, говорят, что уже такие пропажи были. Только у «драконов». Там треть ящика с коньяком пропала. Помнится, Artnir очень долго ругалась.

БРИСЕИДА (пытаясь справиться с рыданиями): Я же его никуда не убирала. И даже не думала, что такое случится. Если бы знала, что утром не из чего будет завтрак готовить, то спрятала бы пакет подальше.

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: Кстати, тут к нам гости пожаловали. С минуты на минуту будут просить посадки на берег. Так что лучше пока забыть о том, что у нас тут произошло. А то нас самих на обед приготовят.

ПРИАМ: И какая нелегкая принесла на наш остров назгула? И почему он без Ван Хельсинга?

МЕНЕЛАЙ: Мне это не интересно.

БОРОМИР: А ведь придется узнать.

Племя направляется к назгулу, который только что десантировался со своего дракона на песок. На лице Боромира написано желание прибить прислужника Саурона, Эомер проклинает тот день, когда он согласился участвовать в шоу, Приам и Менелай явно рассчитывают на то, что кого-то из конкурентов выживут после такого эффектного появления, Галадриэль прикидывает, как лучше избавиться от нечисти, а у Брисеиды на уме только завтрак, вернее говоря, его отсутствие. Однако, назгулу, похоже, все равно, как его примут на острове. Он просто протягивает свиток пергамента Боромиру, а сам отправляется инспектировать кухню в поисках второго завтрака.

БОРОМИР: «Дорогие «сильмариллы». Мы очень рады, что и для вас вчерашний день прошел без скандалов и без попыток членовредительства. Надеемся, что новые джокеры пришлись вам по вкусу и вы уже успели подружиться с ними. Однако в свете ближайшего конкурса у нас возникли некоторые проблемы. Каждый из вас должен подписать бумагу, по которой он не будет иметь претензий к организаторам, продюсерам, сценаристам, ведущим шоу и их помощникам в случае непредвиденных ситуаций после конкурса. Бумаги передадите назгулу. Всего вам самого наилучшего. Эрджия и Ислай».

ЭОМЕР: И что это может нам дать? Что в результате грандиозного мордобоя нам придется лечить синяки и шишки самим? Или то, что ответственность за фонарь под глазом будут нести наши соперники?

БОРОМИР: Мне кажется, что мордобоя не будет. Один только Лурц чего стоит у наших соперников. А от Арагорна получить по физиономии мне не слишком хочется. У него слишком тяжелая рука.

ГАЛАДРИЭЛЬ: К тому же у них в племени одни молодые мужчины.

ЭОМЕР: Туда Сарумана привезли вчера. Мне Волан-де-Морт сказал.

ГАЛАДРИЭЛЬ: Все равно. У Сарумана хватит ума, чтобы найти замену для посоха. И тогда кому-то точно придется получить удар по голове. Лично мне не хочется об этом даже думать.

НАЗГУЛ (с разочарованным видом выползая из кухни): Мордобоя не будет. Будет конкурс, связанный с едой. По крайней мере, еще никому из наших плохо не было.

ОДИССЕЙ: Из наших? Это значит, что ваш луженый желудок выдержал и эту пытку едой?

НАЗГУЛ: Мы еще не пробовали. Сегодня будем. По крайней мере, организаторы, ведущие, спонсоры и продюсеры остались живы. Зато будут просто небольшое несварение. Но оно очень быстро пройдет.

ГАЛАДРИЭЛЬ: И через какое время это несварение закончилось?

НАЗГУЛ: У организаторов на следующий день, у ведущих даже и не начиналось, спонсоры пришли в себя через полдня, а продюсеры даже и не стали ничего пробовать. В одном случае там был небольшой скандал из-за нелюбви к некоторым продуктам, а в другом случае была проблема с диетой. Но они ее быстро преодолели. Так что за жизни бояться вам не стоит.

ЭОМЕР: А это не пьянка будет?

ПРИАМ (про себя): Тебе бы только напиться и больше ничего не делать!

МЕНЕЛАЙ: Угу.

ПРИАМ: Ты это кому?

МЕНЕЛАЙ: Тебе.

ПРИАМ: А я и не про тебя говорил.

МЕНЕЛАЙ: А про кого?

ПРИАМ: Про Эомера.

ЭОМЕР: Эй! Кто против меня замыслит нечто неудобоваримое, тот получит в рыло безо всякого базару.

БОРОМИР: Кончайте скандалить. Мы и так уже пережили бурное утро. Мне не хочется, чтобы вечером был мордобой.

НАЗГУЛ: Ну так вы подписываете бумаги или нет?

БОРОМИР: Я подпишу свое соглашение. Мне терять нечего.

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: А джокеры тоже участвуют в этом безобразии?

НАЗГУЛ: А как же. Мы же не можем оставить вас без внимания.

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: Тогда я тоже дам вам свой автограф. Мне как-то без разницы, что, где и когда жрать. Лишь бы жратвы побольше было.

ОДИССЕЙ: Куда вождь, туда и я.

ЭОМЕР: Мне с Боромиром лишний раз связываться не охота. Так что я подпишу эту бумагу и забуду о ней до конкурса.

ГАЛАДРИЭЛЬ: Я от лица всех девушек заявляю, что мы подпишем бумаги. Но только в том случае, если в экстренных ситуациях вы нам придете на помощь.

НАЗГУЛ: Данный пункт внесен в соглашение. Мы же не можем бросить вас в экстренных ситуациях.

БРИСЕИДА: Тогда мы согласны.

ПРИАМ: Я последний раз подписываю различные бумаги, от которых будет зависеть мое здоровье. Так что я сначала внимательно прочитаю все пункты соглашения (берет у назгула соглашение и внимательно читает).

МЕНЕЛАЙ: Нам, ахейцам, всегда был свойственен риск. Так что я даже не буду читать то, что там написано и подпишу все без вопросов.

НАЗГУЛ: Ну тогда все отлично (собирает бумаги, которые подписали соплеменники и торжественно стартует с пляжа).

БОРОМИР (проводив взглядом назгула): И что теперь делать будем? Мне уже есть хочется.

БРИСЕИДА: У нас еще осталась рыба со вчерашнего вечера, а еще есть фрукты. Можно сделать рыбу со сладким картофелем, запасы которого тоже есть. А на десерт скушать по фруктовому салату. Мы же не «драконы»!

ПРИАМ: Кстати, о «драконах». Их уже второй день не слышно и не видно. Даже не могу понять, что там случилось. Они вымерли, что ли?

ГАЛАДРИЭЛЬ: Может быть, это на них новые джокеры так влияют.

БРИСЕИДА: Вы как хотите, а я пошла мудрить завтрак. Не думаю, что тут найдутся гурманы, типа Гэндальфа, который здорово нам мешал.

ОДИССЕЙ: А мне кажется, что организаторы задумали какую-то пакость для нас. И даже думать не хочу, что это за пакость такая!

ЭОМЕР: Почему ты думаешь, что нам готовиться пакость? Может, у тебя слишком мнительный характер?

РОХАНКА: А мне кажется, что у вас, товарищ Одиссей, слишком развита паранойя. Могу порекомендовать вам хорошего психиатра. Зовут Денетор Гондорский. За небольшую плату тебя положат в Палаты Врачевания и тысячи прекрасных девушек будут ухаживать за тобой.

БОРОМИР: Не стоит так рекламировать Минас-Тирит. Мне это не слишком нравится. Это первое. И второе: мой папочка тот еще шизофреник. Так что я бы не советовал с ним общаться.

БРИСЕИДА (с кухни): Народ, неужели никто не хочет есть?

Завтрак проходит в полнейшей тишине. С соседнего острова иногда доносится чересчур громкий смех, но он ничего не значит ни для кого из «сильмариллов». Кажется, что на первом острове наконец-то воцарился мир. После завтрака, пока Брисеида убирается на кухне, все разбредаются по своим делам. Одиссей вытаскивает из шалаша радио, которое ему привез дедушка, Менелай, Приам и Волан-де-Морт усаживаются играть в карты, Галадриэль идет загорать, а Роханка в очередной раз завладевает вниманием Эомера. Боромир устраивается с гитарой в тени пальмы и начинает с задумчивым видом перебирать струны. Кажется, что даже если на остров упадет все Средиземье, ему будет все равно.

БОРОМИР: Ночь унесла тяжелые тучи
Но дни горьким сумраком полны
Мы расстаемся - так будет лучше
Вдвоем нам не выбраться из тьмы...
Я любил и ненавидел
Но теперь душа пуста
Все исчезло, не оставив и следа
И не знает боли в груди осколок льда...
Я помню все, о чем мы мечтали
Но жизнь не для тех, кто любит сны
Мы слишком долго выход искали
Но шли бесконечно вдоль стены...
Я любил и ненавидел
Но теперь душа пуста
Все исчезло, не оставив и следа
И не знает боли в груди осколок льда...
Пусть каждый сам находит дорогу -
Мой путь будет в сотню раз длинней
Но не виню ни черта, ни Бога
За все платить придется мне!
Я любил и ненавидел
Но теперь душа пуста
Все исчезло, не оставив и следа
И не знает боли в груди осколок льда...
И не знает боли в груди осколок льда...

ОДИССЕЙ (подражая Галадриэли): Боромир, ты точно не хочешь со мной поговорить?

БОРОМИР (не поворачивая головы): Простите, Галадриэль, но мне не хочется ни с кем говорить на заданную тему. Чужая душа – потемки!

ОДИССЕЙ (садясь рядом на песок): Вообще-то это не Галадриэль. Она предпочитает несколько другой вид времяпрепровождения.

БОРОМИР (слегка покраснев): Тогда какого черта ты прикалываешься надо мной? Или тебе жить надоело?

ОДИССЕЙ (философским тоном): Я просто подумал, что со мной ты будешь более откровенен, чем с девушками. К тому же мы стали лучшими друзьями.

БОРОМИР (тяжело вздыхая): Меня может понять только родной брат. Или Арагорн. Но они сейчас на другом острове и в другой компании.

ОДИССЕЙ: А Эомер?

БОРОМИР: А ты его с момента завтрака видел? Я нет. Его куда-то Роханка утащила. Наверное, опять смотреть достопримечательности нашего острова.

ОДИССЕЙ: Тебе не кажется, что подписанием соглашений дело сегодня не кончится и назгул навестит нас еще раз?

БОРОМИР: Я уже не в чем не уверен. Но мне кажется, что сегодня ничего не случится.

БРИСЕИДА (вставая за спинами мужиков): А про меня вот все забыли. И я даже не знаю, куда мне деться. Братья на соседнем острове, а у папы какие-то предрассудки на тему того, чтобы я с вам общалась. Ему только Ахилл подходит как собеседник для меня.

ОДИССЕЙ: Зато с Менелаем он играет в карты. А меня даже не позвали. Вот гады! И это после того, как я уговорил твоего парня пойти к Трое. Иначе нам не видать бы Ахиллеса как ушей своих!

БРИСЕИДА: Ага! Так он еще и Волан-де-Морта позвал играть. А мне что делать?

БОРОМИР: Иди к Галадриэли. Полежи рядышком и немного позагорай.

БРИСЕИДА: Я лучше с вами посижу. Мне тут так нравится. К тому же у вас всегда можно чему-нибудь научиться. Кстати, мне вот что интересно. Почему мы уже второй день не слышим вопли наших соперников. Они там что, друг друга поубивали?

БОРОМИР: Наверное, джокеры нормальные попались. А нам вечно темны достаются. Сначала Саурон, потом Дракула ну и еще пара гадов помельче. Кого еще нам подсунут.

ОДИССЕЙ: А мне не понравился тот блондин, который к нашим соперникам приехал как джокер. Урод! И даже не смейте меня переубеждать.

БРИСЕИДА: Зато там три таких красивых мужика было. Теперь, правда, два осталось.

БОРОМИР: И кто же это?

БРИСЕИДА: Блондин, и пара темненьких. Какие они красавчики. Один помоложе, другой постарше.

БОРОМИР: Блондина зовут Леголасом. Тот, что помоложе, зовется Фарамиром. Он мой брат и женат на принцессе Рохана, которую зовут Эовин. Она тебе точно мужа в обиду не даст. А того, что постарше, звать Арагорном. Он у нас король Гондора и тоже женат. На эльфийской принцессе Арвен. Ты ее тоже видела.

БРИСЕИДА: Это такая немного полненькая брюнетка?

БОРОМИР: Угу. Кстати, кому еще что-нибудь сыграть на гитаре?

ОДИССЕЙ: А, может, нам лучше радио послушать?

А тем временем картежники тоже решили немного пообщаться. Но только их беседа крутится около конкурса.

ПРИАМ: Мне не слишком нравится, что организаторы снимают с себя полномочия за этот конкурс и его последствия.

МЕНЕЛАЙ: А мне кажется, что это логично. В прошлый раз мы так и не успели показать «драконам», на что мы способны. Так что они теперь решили жить по принципу «мы вас предупредили».

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: Или по принципу «вы же сами всякую дрянь в рот тащили и мы вас не заставляли это делать». И это ваши проблемы.

ПРИАМ: Как оптимистично. (Кидает в через плечо) И что моя дочь нашла в этих мужиках? Они же ей не ровня!

МЕНЕЛАЙ: Одиссей ей точно ровня. Он же царь Итаки. Да и мертвого может уговорить.

ПРИАМ: А этот Боромир. Он чем примечателен? Или он тоже может уговорить мертвого?

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: По моим сведениям, Боромир является старшим сыном наместника Гондора. И лучшим другом короля Гондора. Так что там все не так просто. Кроме того, в племени наших соперников его брат живет. И вроде комфортно себя там чувствует. Да и король там же обитает.

ПРИАМ: А я больше за Париса волнуюсь. Мне говорили, что он там уже нажил кучу неприятностей. И мне даже не хочется верить в это.

МЕНЕЛАЙ: Правильно. Если он и дальше будет приставать к чужим женам, то точно наживет не только неприятности, но и пару злейших врагов.

ПРИАМ: А тебя никто и не спрашивал. Наверное, это ты рис спрятал, чтобы нам ничего не досталось.

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: А мне кажется, что это был тот склизкий тип из племени наших соперников.

МЕНЕЛАЙ: Голлум, что ли?

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: Ага. Мне он не понравился с самого начала. К тому же мы все смотрим «Последнего героя» и даже делаем ставки на возможного победителя.

ПРИАМ: И кто же лидирует?

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: Пока лидируют Боромир, ваш старший сын и еще пара его соплеменников. Их зовут Арагорн и Лурц.

ПРИАМ: Арагорна видел. Лурца тоже. Такие противные личности. Я бы с ними ни за что общаться не стал.

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: Ваши сыновья немного другого мнения об этих ребятах. Гектор и Арагорн уже даже немного подружились.

МЕНЕЛАЙ: А мне всегда казалось, что Гектор никогда ни с кем подружиться не может. Он же маньяк и даже не думает о том, что может случиться после его действий.

ПРИАМ: Ах вот ты какого мнения о моем сыне! Ну тогда после окончания игры я вызывают тебя на поединок.

МЕНЕЛАЙ: Охотно сражусь со стариком, который даже меч уже поднять не может.

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: Может, хватит уже, а? Или вы решили собачится и дальше? Ну тогда я не буду вам мешать. И пойду к Боромиру. У него там уже такая милая беседа назревает. А мне так хочется общения. Так то не поминайте меня лихом. А потом просто закажите для меня памятник.

ПРИАМ: Это не я начал.

МЕНЕЛАЙ: И не я.

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: А кто же?

ПРИАМ: Не знаю.

ВОЛАН-ДЕ-МОРТ: Ну тогда продолжим играть? Или вы все еще хотите драки?

Тем временем Эомер пытается в очередной раз отвязаться от своей спутницы. Но, по всей видимости, у него это плохо получается и он возвращается в лагерь в Роханкой. Галадриэль предпочитает не нарушать идиллию на острове и отправляется готовить обед вместо Брисеиды, которая продолжает общаться с Боромиром и Одиссеем. Обед проходит достаточно мирно. Вот только Одиссей поймал волну Гондора на своем радиоприемнике и теперь все слушают то, что мелют ведущие.

ДИКТОР: ДИКТОР: Добрый день, уважаемые жители Гондора. Прошло уже тринадцать чудесных дней, как мы отправили на необитаемый остров не только короля, но и наместника. Так что сегодня мы продолжаем развлекаться и слушать только лучшую музыку. Итак, специально от Денетора Гондорского песня для своих сыновей! Новый хит этих дней! Песня «Gollums's Song»! И пусть они не возвращаются еще столько же дней!

БОРОМИР (меланхолично): Я, конечно, подозревал, что мой отец из ума выжил. Но чтобы до такого состояния дойти, когда начинаешь заказывать музыку, как для Голлума… Если бы знал, никогда бы не разрешил Фродо погостить в Минас-Тирите. (Крутит ручку настройки и попадает на волну радио «Эдорас»)

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО: Поздравляю вас, жители Рохана. Сегодня у нас уже тринадцатая пьянка подряд, связанная с тем, что наш обожаемый король и его не менее обожаемая сестра загорают где-то на необитаемых островах! А пока для всех вас песня-праздник! «Wild Dance»! Слушаем и наслаждаемся!

ЭОМЕР (медленно закипая): Вот вернусь домой и такое этим гадам устрою!

ПРИАМ (радостно): Видать, вас не слишком-то и любят! А вот у нас в Трое… (тоже начинает крутить радио и натыкается на волну «Троянских хроник»)

ДИДЖЕЙ (радостно): Кричим ура в очередной раз! Прошло уже тринадцать дней, как вся троянская семейка предпочла исчезнуть с наших глаз! А что касается жен наших дражайших царевичей, то особого голоса они не имеют! Так что если Приам нас слышит, то пусть знает, что эта песня только для него! Мы ведь в курсе, что туда дедушка правителя Итаки протащил радиоприемник! Песня «Заколебал ты!» специально для нашего дражайшего правителя!

ЭОМЕР (ехидно): Тут кто-то что-то по поводу уважения в родной стране говорил? У меня в Рохане хоть дядя остался. Он там сможет управиться со всеми.

БОРОМИР: А я и Арагорн оставили там моего отца. Он, конечно, не слишком толковый правитель, но туда еще и владыка Элронд приехал. У него и так двое сыновей, которым срочно нужно взрослеть. А вы кого оставили там?

ПРИАМ (багровея): Я оставил там одного из самых лучших военоначальников после своего сына, разумеется. Так что я даже не могу понять, почему у нас такие ликования!

ГАЛАДРИЭЛЬ (ища какую-то радиоволну): А вот и «Сумерки Лориена» нашла. Что там про меня любимый муж говорит?

ПРИЯТНЫЙ ГОЛОС ЭЛЬФА: Тринадцать дней прошло с тех пор, как нас покинула наша Владычица Галадриэль. Мы все сожалеем об этом и даже не можем выразить словами, как был опечален наш пресветлый Владыка. И если наша Владычица слышит нас, то пусть не переживает. А владыка Элронд специально для нее просить поставить песню Энни Ленокс «Into The West».

ГАЛАДРИЭЛЬ: Вот вам и показатель того, как любят своих владык. Даже для меня поставили песню с жутким смыслом. Я же не собираюсь прямо после игры отправляться на Запад. Мне еще туда рано!

МЕНЕЛАЙ: Даже не буду искать «Спартанский союз». Там и про меня кучу гадостей наговорят. Кстати, к нам опять назгул летит.

РОХАНКА (беря слово, которое уже не вставляла почти все утро): У нас тут не взлетно-посадочная полоса! Мы же не можем кормить этого гада тем, что у нас есть. Мы же не столовая!

БОРОМИР: Кажется, Одиссей был прав. Гадость нам уже устроили.

Действительно, на песок приземляется назгул. В руках у него очередной свиток пергамента. При виде назгула Брисеида начинает припрятывать то, что осталось от обеда. Назгул поводит носом, замечает телодвижения Брисеиды и протягивает Боромиру пергамент с чувством глубокого разочарования, после чего вытаскивает из складок своего плаща очередной пирожок. На этот раз с повидлом.

БОРОМИР: «Уважаемые «сильмариллы». Сегодня один из вас перейдет в племя соперников и будет жить там либо до объединения племен, либо до того, как его выселят с острова ставшим уже привычным голосованием. Поскольку концентрация греков в вашем племени превышает все разумные пределы, то мы решили немного разбавить вас еще одним средиземцем. Так что выбирайте кандидата, которого товарищ Ангмарский заберет от вас. После чего на его место придет человек из племени ваших соперников. Вам нужен еще один сильный лидер. А вашим соперникам нужен еще один безбашенный тип».

ЭОМЕР: Ну и кто туда пойдет. Граждане греки, отвечайте. Это вас там ждут!

ПРИАМ: Мне туда не хочется. Там всякие личности, от которых мне может стать плохо.

МЕНЕЛАЙ: А я не пойду туда только из-за Париса. Если за него не заступится Гектор, то я его точно убью.

ОДИССЕЙ: Только не говорите мне, что я должен туда пойти. Мне и тут хорошо.

БРИСЕИДА: А мне туда не хочется из-за того, что там и так две девушки есть.

ГАЛАДРИЭЛЬ: Нам остается только жребий тянуть.

В итоге короткую соломинку вытягивает Одиссей. Эомер идет помогать ему собирать вещи, а все думают только о том, кого же «драконы» скинут на них. Боромир прощается со своим заместителем и назгул забирает Одиссея с собой.

Племя «Золотой дракон»

После того, как Уилл забрал Арагорна никто не может даже секунду посидеть на месте спокойно. Лиара уже в третий раз заплетает волосы Париса в косички. Арвен перекладывает свои вещи в палатке с места на место, явно рассчитывая на то, что к ним придет еще одна девушка. Эовин тупо бродит по берегу и всматривается в морскую гладь, чтобы увидеть, кого же принесет нелегкая к ним. Лурц потрошит уже вторую пальму на предмет кокосовых орехов. Голлум предпочитает погреться у костра, но тоже постоянно возится. Гектор нервно перелистывает книгу, которую до этого так же нервно теребил Парис. Сам же царевич вертит в руках свой стайлер, а мысли его улетели за пределы острова. Фарамир изучает факелы, которые принесли еще вчера. Внезапно он замечает нечто странное на одном из них и кричит всем, чтобы они подошли к нему.

ЭОВИН: Что у тебя случилось?

ФАРАМИР: Тут на табличках написаны имена тех, чьи факелы здесь стоят.

ЛУРЦ: Ну и что из этого?

ФАРАМИР: На факеле, который, по идее должен принадлежать Арагорну, табличка пустая.

ЛУРЦ: Ох ни фига себе!

ЛИАРА (поднимая голову в небо): Назгул!

ВСЕ: Что?!

ЛИАРА: Сами посмотрите!

И действительно, на берег приземляется назгул. У него за спиной сидит кто-то из «сильмариллов». Однако, Гектору достаточно одного взгляда на новенького, чтобы быстро спрятаться в палатку. А вот у Ахилла, который до этого плескался поблизости от лагеря, есть другое мнение. С радостным криком он бежит к назгулу и помогает гостю снять свою сумку со спины дракона. Парис тоже предпочитает лишний раз с новеньким не связываться. После того, как гость слезает со спины дракона, назгул без лишних слов взлетает в воздух.

АРВЕН: Ну и кого к нам нелегкая принесла?

АХИЛЛ (радостно): Это мой друг Одиссей. Так что тут точно будет весело.

ОДИССЕЙ: Привет всем. Так понимаю, что здесь все «драконы». Хотелось бы мне со многими из вас познакомиться как можно ближе.

ФАРАМИР (шепотом): А теперь на факеле Арагорна написано «Одиссей».

ЛУРЦ (так же тихо): Или меня глючит, или Ахилл его неплохо знает.

ЭОВИН: Ну тогда давайте знакомиться. Думаю, что некоторых ты уже знаешь.

ОДИССЕЙ (добродушно): Ахилла, Гектора и Париса я знаю. С Ахиллом у меня очень даже хорошие дружеские отношения. А вот троянцев знаю только по тому, что они очень многим мешают жить. Но очень рассчитываю на то, что мы сможем подружиться.

ЭОВИН: Тогда разреши представить тебе всех остальных. Меня зовут Эовин и я являюсь вождем этого племени.

ЛУРЦ: Меня зовут Лурц. Порода у меня довольно редкая. Я урук-хай. При этом очень дружелюбный.

АХИЛЛ: А то грозился Париса на ужин съесть?

ЛУРЦ: А это у нас такая тактика запугивания.

ФАРАМИР: А меня зовут Фарамир. Если ты из «сильмариллов», то должен знать моего старшего брата. Его зовут Боромир.

АРВЕН: Ну а мое имя Арвен. Я жена Арагорна. Это он отправился на твое место в племя наших конкурентов.

ОДИССЕЙ: Очень приятно. Боромира я знаю довольно неплохо. Очень интересный человек. Я от него в диком восторге. Вот только у него небольшие перепады настроения.

ФАРАМИР: А песен о любви он не пел?

ОДИССЕЙ: Каждый день поет. Да еще под гитару.

ФАРАМИР: Значит, влюбился. Другого я себе не могу представить.

ОДИССЕЙ: А я даже знаю имя той, в которую он втрескался по самые уши.

ЛУРЦ: И кто же это? Говори, и не томи меня!

ОДИССЕЙ: Ее зовут Эрджия.

ЭОВИН, АРВЕН И ПАРИС: Так это же продюсер шоу. Вернее говоря один из продюсеров.

ОДИССЕЙ: Вот именно. (Замечает у костра Голлума) А это еще кто?

ЭОВИН: Наша местная достопримечательность. Голлумом зовут. Может здорово достать на тему того, что ты его прелесть спер. А так довольно безобидное существо.

САРУМАН: А…

АХИЛЛ: А про джокеров мы забыли! Тогда прошу любить и жаловать Лиару и Сарумана Белого. Так, по крайней мере, Эовин утверждает.

ЛИАРА: Прошу запомнить, что пока я здесь, то никто Париса даже пальцем не тронет!

ОДИССЕЙ: Спасибо за предупреждение, но мне кажется, что драка с Парисом для меня – это не самый лучший выход из положения. К тому же он основательный трус. А с трусами драться мне не слишком нравится.

ФАРАМИР: Браво! А то я уже тринадцать дней не могу найти определение для Париса. А ты за пару минут это придумал.

АРВЕН (с кухни): А кто здесь ужинать будет?

ЛУРЦ: Я!

АРВЕН: Ну тогда давайте все сюда. А то у меня уже аппетит проснулся.

Ужин проходит настолько мирно, что никто даже не верит в то, что новый член племени будет настолько буйным, как и пара джокеров, уже побывавших на острове. Небольшая заминка начинается, когда приходит время ложиться спать.

САРУМАН (угрожающе размахивая своей палкой): Я к себе никого не пущу!

ЛИАРА (из палатки): А здесь спят только девушки!

ФАРАМИР: У меня в шалаше есть свободное место. Как раз Арагорн предпочел компанию моего брата. Так что у нас теперь стратегически важная миссия!

ОДИССЕЙ: Какая?

ГЕКТОР: Они там Париса за ноги держали. Чтобы он к девушкам не приставал.

ЛУРЦ: А для более надежного крепления есть наручники. Мне их еще несколько дней назад подарили продюсеры.

ЛИАРА: Он обещает не приставать ни к одной из нас!

ПАРИС: Я уж лучше посплю в неудобной позе. К тому же я уже привык к такому сну.

ОДИССЕЙ: Отлично. Тогда все спать?

ЭОВИН: Племя, отбой!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Племя расползается по своим спальным местам и на острове воцаряется тишина. Правда, где-то ближе к середине ночи приползает Голлум и устраивается в шалаше Лурца и Гектора. Но на самом деле ничего такого не было и тишина снова вступает в свои владения.

Племя «Сильмарилл»

Через минуту после того, как назгул и Одиссей покинули остров, никто ничем не может заниматься спокойно. Галадриэль делает вид, что читает книгу, но на самом деле просто думает о том, кого же приведут к ним на остров. Боромир и Эомер пытаются играть в карты, но даже не пытаются сделать вид, что поглощены «дураком». Брисеида готовит завтрак, но мысли ее настолько далеки, что даже сидящий рядом Волан-де-Морт не пытается поймать этот полет. Кстати, темный волшебник постоянно прикладывается к бутылки с зельем, которое притащил с собой на остров. Роханка сидит в палатке и раскладывает пасьянс. Приам и Менелай не разговаривают друг с другом уже несколько минут. Каждый из них считает, что просто напросто другой задается. Внезапно раздается шум моторной лодки и все бегут к берегу. Из лодки вылезает Арагорн и сразу же бросается к Боромиру и Эомеру. Уилл выбрасывает из лодки вещи короля и отплывает.

БОРОМИР: Ура! Хоть одного нормального человека к нам прислали!

ЭОМЕР: Знаешь, Арес, я рад тебя видеть. Одно дело встречаться на конкурсе, а другое жить довольно долгое время в одном племени.

АРАГОРН: Кстати, а от вас кто отправился к нам? Меня Парис больше всего волнует. Он и так уже попытался приставать к Арвен. За что получил от Эовин.

ПРИАМ (грозно надвигаясь на Арагорна): Это кто так о моем сыне отзывается? Да я тебя…

АРАГОРН: И что ты мне сделаешь? Я могу побаиваться Сарумана и опасаться Гэндальфа. Но тебя я не только не боюсь, но даже драться с тобой не буду.

МЕНЕЛАЙ: Слышишь, троянский идиот, он с тобой драться не будет.

АРАГОРН: И с тобой тоже. Я о тебе столько нового от Ахилла узнал, что даже здороваться не желаю. (замечает Галадриэль) Рад вас видеть, Владычица.

ГАЛАДРИЭЛЬ: Ты мне лучше скажи, как там Арвен.

АРАГОРН: С ней все нормально. Стала более боевой, загорела и даже подружилась с Эовин. Хотя до сих пор не может парню по физиономии дать.

БОРОМИР: С племенем когда знакомиться будешь?

АРАГОРН: Завтра с утра. А то мне уже хочется есть и спать. Именно в такой последовательности.

РОХАНКА (из палатки): Брисеида, ты слышала? Настоящий мужчина хочет есть. Кстати, что у нас на ужин?

БРИСЕИДА (с кухни): У меня все готово. А вот гражданина джокера следует унести подальше. А то он уже свою дозу принял. И теперь мешает мне ходить по кухне.

Волан-де-Морта уносят с кухни в шалаш и племя садится ужинать. Боромир и Эомер постоянно теребят своего друга и теперь уже у Арагорна голова идет кругом. После ужина все расходятся спать. Арагорн устраивается в шалаше Боромира сразу же засыпает сном младенца. Постепенно весь остров превращается в сонное царство.